Самые известные натюрморты. Неожиданные натюрморты - история красоты
Переходим к заключительной стадии этой серии постов о жанре натюрморта. Он будет посвящен творчеству художников России.
Начнем пожалуй с Федора Петровича Толстого (1783-1873). Натюрмортная графика Ф.П. Толстого, известного русского скульптора, медальера, рисовальщика и живописца, наверно, наиболее выдающаяся и ценная часть его творческого наследия, хотя сам художник говорил, что создавал эти произведения “в свободное от серьезных занятий время”.
Считается, что он был первым художником с древности, чтобы использовать этот эффект как измерение для внутренней отделки, принося новое дыхание религиозной жизни к языческому трюку. Подходите к этому черно-белому рисунку, и это будет не что иное, как портрет типичной домашней сцены: женщина, сидящая на комоде, глядя на себя в зеркало.
Но сделайте шаг назад, и изображение мрачно теряет свои мелкие детали и превращается в большой череп, улыбающийся из тени. Как только два перекрывающихся изображения записываются в сознании наблюдателя, глаза бродят от одного к другому - каждый из них пытается привлечь больше внимания.
Главное свойство натюрмортных рисунков Толстого — их иллюзорность. Художник тщательно копировал натуру. Он пытался, по его собственным словам, “со строгой отчетливостью передать с натуры на бумагу копируемый цветок так, как он есть, со всеми малейшими подробностями, принадлежащими этому цветку”. Чтобы ввести зрителя в заблуждение, Толстой использовал такие иллюзионистские приемы, как изображение капелек росы или полупрозрачная бумага, прикрывающая рисунок и помогающая обмануть зрение.
В изобретении иллюстратора Чарльза Аллана Гилберта рисунок предложил читателям американского журнала 19-го века путать угол с мемориальной конвенцией в истории искусства - традиционно черепа были вставлены в какую-то часть картины, чтобы напомнить наблюдателю их смертность.
При эффективном использовании оптическая иллюзия мгновенно заставляет наблюдателя переосмысливать взаимосвязь между реальным миром и тем, что показано в работе. В этом гипнотизирующем чертеже Эшер магически создает под поверхностью работы замкнутый контур, в котором одна рука рисует другую, игнорируя границы двумерных рисунков.
Илья Ефимофич Репин (1844-1930) также не раз обращался к такому мотиву натюрморта, как цветы. К таким произведениям можно отнести картину “Осенний букет” (1892, Третьяковская галерея, Москва), где художник с равным вниманием изображает осенний пейзаж, молодую женщину, стоящую на фоне золотистых деревьев, и скромный букет из желтых и белых цветов в ее руках.
Взгляд наблюдателя, охваченный бесконечным вращением, созданным Эшером, связан кругом. Одержимый математикой повторяющихся узоров, Эшера восхищали великие современные медики и философы. На первый взгляд эта динамическая картина, похоже, захватывает движение бесчисленных цветных атомов к зрителю - как будто они были подвешены во взрыве внутри воды.
Держитесь подальше, однако, и, казалось бы, беспорядочный пробег цепляется за мрачный контур женского бюста, а ее голова висит, чтобы вспомнить несколько Мадонн Ренессанса. Эта картина испанского сюрреалиста-живописца Сальвадора Дали была реализована в момент интенсивного мирового беспокойства перед перспективой ядерного армагеддона.
И. Репин. Осенний букет. Портрет Веры Репиной. 1892, Третьяковская галерея
Жена художника Гала Дали вдохновила этот портрет, который состоит и разлагается бесконечно. Не каждая оптическая иллюзия в истории искусства запоминается положительно. Эта работа составлена просто из картонных дисков, на которых художник рисовал психоделические спирали. Они начинают вращаться, когда их помещают на какое-то устройство, похожее на старый проигрыватель.
Но поскольку Роторелифы Дюшана привлекали внимание этого вихря, идея художника-дадаиста сделать диски коммерческим успехом была катастрофой. Работа была в значительной степени проигнорирована искусствоведами века. Но его стремление создать головокружительный опыт для зрителя возродилось новым поколением поклонников.
История картины “Яблоки и листья” несколько необычна. Натюрморт, сочетавший фрукты и листья, был поставлен для ученика Репина, В.А. Серова. Предметная композиция настолько понравилась учителю, что он решил сам написать такой натюрморт. Цветы и плоды привлекали многих художников, предпочитавших из других вещей именно эти, наиболее поэтично и красиво показывающие мир природы. Даже И.Н. Крамской, пренебрежительно относившийся к подобному жанру, также отдал дань натюрморту, создав эффектную картину “Букет цветов. Флоксы” (1884, Третьяковская галерея, Москва).
Это, казалось бы, простая работа, состоящая из нескольких волн линий, которые вызывают тошноту. Галлюциногенный экран движется с балансом тех, кто его наблюдает. Но в то время как указатели полагаются на этот образ в уме наблюдателя, Райли предпочитал использовать эмоциональную силу минималистских, черно-белых геометрических фигур.
Результатом является множество работ, которые имеют изумительную элегантность, которая мешает разуму. С начала 1990-х годов британский уличный художник Бэнкси стремился осудить социальные лицемерие. В своей знаменитой подметающей под ковром панели, найденной в районе Мел Фарм в Лондоне, горничная выглядит невинно, когда она отбрасывает грязь.
Валентин Александрович Серов (1865-1911) известен большинству из нас как художник, уделявший в своем творчестве внимание в области пейзажа, портрета и исторической живописи. Однако, следует заметить, что предмет в его творчестве всегда играл важную роль и нередко занимал такое же равноправное положение, как и другие элементы композиции. Чуть выше я уже упомянул его ученическую работу "Яблоки на листьях", 1879 года, выполненный под руководством Репина. Если сравнить эту работу с произведением, написанным на ту же тему Репиным, можно увидеть, что натюрморт Серова отличается большей этюдностью, чем полотно его учителя. Начинающий художник использовал низкую точку зрения, поэтому первый и второй планы совмещены, а фон уменьшен.
Но вместо того, чтобы поднимать коврик, он, кажется, приостанавливает какую-то мембрану, которая отделяет мир от городского искусства от реального мира, который прячется за стеной. Несмотря на недавние исследования в попытке установить личность Бэнкси, художнику удалось держаться подальше от общественности.
Скрытый под капотом, Бэнкси предпочитает быть волшебником, который манипулирует нашим взглядом из-за кулисы. Коллектив, Знание Искусств, журнал. Пинард Ю. Квониам С. Кухня и живопись в Музее Орсе, Гленат. На сайте Лувра собрано 22 крупных работ по гастрономии. Все они явны.
Известная всем с детства картина "Девочка с персиками" выходит за рамки портретного жанра и не случайно названа она “Девочка с персиками”, а не “Портрет Веры Мамонтовой”. Мы можем видеть, что здесь соединились черты портрета, интерьера и натюрморта. Художник уделяет равное внимание изображению девочки в розовой кофточке и немногочисленным, но умело сгруппированным предметам. На белой скатерти лежат нежно-желтые персики, кленовые листья и блестящий нож. Любовно выписаны и другие вещи, находящиеся на дальнем плане: стулья, большая фарфоровая тарелка, украшающая стену, фигурка игрушечного солдата, подсвечник на подоконнике. Солнечный свет, льющийся из окна и ложащийся на предметы яркими бликами, придает изображению поэтическое очарование.
Натюрморты и другие картины. Симметрия композиции позволяет аллегорически читать работу путем противостояния жирных дней и суровых дней. Это также разделение между буржуазией и крестьянством. Религиозно, яйцо устраивается, как свеча, и появляется в амбразуре окна, церкви деревни.
Этот Кубок Фруктов - первый из четырех известных натюрмортов Баугина. Он смог донести до своей высокой трезвости вид натюрморта. Фламандский вкус ощущается здесь в почти иллюзорном изображении текстур, геометрической строгости композиции и слегка приподнятой точке зрения.
Михаил Александрович Врубель (1856-1910) писал: “И опять меня обдает, нет, не обдает, а слышится мне та интимная национальная нотка, которую мне так хочется поймать на холсте и в орнаменте. Это музыка цельного человека, не расчлененного отвлечениями упорядоченного, дифференцированного и бледного Запада”.
Этот натюрморт представляет собой стекловидную зеленоватую чашку, открывающуюся как венчик, чтобы предложить к пирамиде абрикосов, увенчанную веткой. Тактильная живопись, где бархатистый плод и шероховатость стола собирают свет, эта работа также проникнута вероятной религиозной символикой. И предельная чистота линии, тайная магия, которая ее оживляет, тонкие игры теней и света, купают эту работу с чувством умиротворения и медитации.
В своей внушительной черной рамке свет очень проникает. Это приглашение взять те фрукты, которые, кажется, просто вырваны из дерева. Абрикос китайского происхождения редко встречается во Франции во Франции, но культивируется в регионе Парижа. Абрикос символизирует мягкость и хрупкость, подчеркиваемые таблицей в тех же тонах.
В Академии художеств любимым преподавателем Врубеля был Павел Чистяков, учивший молодого живописца "рисовать формой" и утверждавший, что объемные формы не следует создавать в пространстве тушевкой и контурами, их следует строить линиями. Благодаря ему Врубель научился не просто показывать натуру, а словно вести с ней задушевную, почти любовную беседу. В таком духе выполнен чудесный натюрморт мастера “Шиповник” (1884).
Фламандская живопись, чья работа, похоже, зависит от накопления символов богатства: обильные фрукты, экзотические обезьяны, фарфоровые блюда из Китая. Обезьяна, например, относится к похоти и обжорствам для христиан, яблоко, запрещенные фрукты. Он окрашен в палитру, сконцентрированную на коричневых и серых тонах, тонкостью которой является мягкость света на разных материалах предметов. Питер считается одним из величайших представителей этого стиля.
Артишок, то очень в моде, деликатно потребляется кончиком пальцев и одной рукой. Вино выливают в драгоценное стекло и больше не в металлический барабан. Здесь представлены прямо на лареке или в манне, турбо, две лиги, большой стейк из лосося, квадраты, две масляные лепешки, коньки и гриндины, голова которых видна только справа. Это воскрешение богатства свидетельствует об экономической силе северных регионов. Эта постановка напоминает человеку о его непредвиденных обстоятельствах и предлагает ему умерить, сопоставляя аллегории смерти, особенно через религиозные символы, чья рыба представляет Великий пост, и торт представлен на спине, представляя побежденное зло.
На фоне изысканной драпировки с цветочными мотивами художник разместил изящную округлую вазочку, расписанную восточными узорами. Отчетливо выделяется нежный белый цветок шиповника, оттененный сине-зеленой тканью, а листья растения почти сливаются с тускло мерцающим черным горлышком вазы. Эта композиция исполнена невыразимой прелести и свежести, которой зритель просто не может не поддаться.
Баренд ван дер Меер сделал много натюрмортов. На часть его работы повлияли роскошные банкеты Виллема Калфа. Элементы, нарисованные на этой картине, довольно часто представлены. Только омары, приготовленные и помещенные на спину, противоречат другим картинам, как если бы художник хотел показать оппозицию, несогласие. Устрицы, известные как афродизиаки, и омары, символизирующие союз, брак, являются Основные элементы. Изделия с севера, они выдвигаются по отношению к южным продуктам, лимонам, апельсинам и винам и хорошо разделены линией «силы» горизонтальной.
В период болезни Врубель стал больше писать с натуры, причем его рисунки отличаются не только чеканностью формы, но и совершенно особенной одухотворенностью. Кажется, что каждое движение руки художника выдает его страдания и страсти.
Особенно примечателен в этом отношении рисунок “Натюрморт. Подсвечник, графин, стакан”. Это сокрушительный триумф яростной объективности. Каждый предмет натюрморта несет в себе скрытую взрывчатую силу. Материал, из которого изготовлены вещи, будь то бронза подсвечника, стекло графина или матовый отблеск свечи, ощутимо дрожит от колоссального внутреннего напряжения. Пульсация передается художником короткими перекрещивающимися штрихами, из-за чего фактура приобретает взрывчатость и напряженность. Таким образом, предметы приобретают невероятную заостренность, в которой и заключается истинная суть вещей
.Это представление, трезвое, но богато обрезанное, очень хорошо освещено. Как это часто бывает в натюрмортах, насекомое, в данном случае почти незаметное шмеля, представлено справа на столе. Между устрицами и лимонами видны два артишока, один из которых разрезан пополам.
Все эти символы союза заставляют думать о сообществах объединенных провинций Нидерландов или о двух стилях картин, фламандском и голландском. Редкая женщина-живописец в это время, Шарлотта Виньон доверяет нам этот натюрморт с фруктами, созданный на великолепной красной драпировке.
Большого мастерства в создании натюрмортов-“обманок” достигли Г.Н. Теплов и Т. Ульянов. Чаще всего они изображали дощатую стенку, на которой были прорисованы сучки и прожилки дерева. На стенках развешаны или заткнуты за прибитые гвоздями тесемочки разнообразные предметы: ножницы, гребешки, письма, книги, нотные тетради. На узких полочках расставлены часы, чернильницы, флаконы, подсвечники, посуда и другие мелкие вещицы. Кажется, что подобный набор предметов совершенно случаен, но на самом деле это далеко не так. Глядя на такие натюрморты, можно догадаться об интересах художников, занимавшихся музицированием, чтением, увлекавшихся искусством. Мастера любовно и старательно изображали дорогие им вещи. Эти картины трогают своей искренностью и непосредственностью восприятия натуры.
Здесь мы находим те же плоды, что и для одной из двух картин Жана Шардена, но были написаны столетием ранее. Рыбалка, подобная плоду первородного греха, представляет собой Ветхий Завет и виноград, происхождение вина и символ Страсти, относится к Новому Завету.
Плоды высокоразвитых сортов делают их из садов элиты. Это не априорные плоды, используемые на кухне для приготовления вместе, а скорее для того, чтобы их можно было попробовать в одиночку. Таким образом, белый и черный виноград не используется для изготовления верюса или вина.
Эти два плода происходят из того же географического района, а именно из Малой Азии. Якоб Фоппенс ван Эс очень известен во время своей жизни и специализируется на натюрмортах обедов. В этой трезвой композиции с интимным обрамлением он четко описывает некоторые элементы, расположенные на простой таблице. Медитативная строгость работы и скромные продукты относятся к почечной еде; с другой стороны, два стекла, белый рулон и жестяная пластина вызывают изысканный и элитарный контекст. Сельдь в своем мягком и жирном аспекте выступает против прочности пластинки олова, на которой она помещена.
Борис Михайлович Кустодиев (1878-1927) также много уделял в своем творчестве жанру натюрморта. На его жизнерадостных полотнах можно увидеть яркие атласные ткани, сверкающие медью самовары, блеск фаянса и фарфора красные ломти арбуза, виноградные грозди, яблоки, аппетитные кексы. Одной из его замечательных картин является "Купчиха за чаем", 1918 г. Невозможно не восхищаться ярким великолепием показанных на полотне предметов. Сверкающий самовар, ярко-красная мякоть арбузов, глянцевые яблоки и прозрачный виноград, стеклянная вазочка с вареньем, позолоченная сахарница и чашка, стоящие перед купчихой, — все эти вещи вносят в изображение праздничное настроение.
Тюнинг тонких седых сельдей и олова завершает доминирующие цвета теплых цветов. Описательные ставки сопровождаются трепещущим и непосредственным отражением света, который отражает материалы и согласовывает их друг с другом. Красное вино, лимонно-желтый, фарфоровый, л серебро металла.
Однажды она слушает молодого Вертунне, который появился на виду у старухи, чтобы не напугать ее и не соблазнить ее. После долгой речи Вермунне замаскировала ее маскировку, а у Помоны была рана Любви. В корзине находятся яблоки и фрукты из сада. Помимо влияния Гиацинта Риго и голландцев Жан Ранк проявляет себя как вдохновленный колорист и высшая элегантность.
В жанре натюрморта большое внимание уделялось так называемым "натюрмортам-обманкам". Многие натюрморты-“обманки”, несмотря на то, что их главной задачей было введение зрителя в заблуждение, обладают несомненными художественными достоинствами, особенно заметными в музеях, где, развешанные по стенам, такие композиции, конечно же, не могут обмануть публику. Но есть здесь и исключения. Например, “Натюрморт с книгами”, выполненный П.Г. Богомоловым, вставлен в иллюзорный “книжный шкаф”, и посетители не сразу догадываются, что это всего лишь картина.
Если Жан Симеон Шардин выбирает натюрморт как основной предмет своих произведений, он должен довести его до редкой степени совершенства. Он предпочитает показывать только небольшое количество предметов в лишенном кадра и концентрировать его эффекты от четкой и архитектурной композиции. Свет слева ласкает плоды и окутывает их в нежной атмосфере. Никакого насекомого, никакого анекдота, который мог бы отвлечь глаз или мысль, но момент концентрации, медитации.
На этой картине изображены каменные плоды: слива, миндаль, вишня, трезвой. Стекло простого счета-фактуры привносит свежесть. Три плода являются родными для Азии, принадлежат к одной семье и снабжены положительными символами. Красный цвет вишни стоит на белом фоне миндаля. Сливы все еще напудрены пруином.
Очень хорош “Натюрморт с попугаем” (1737) Г.Н. Теплова. С помощью ясных, четких линий, переходящих в мягкие, плавные контуры, легких, прозрачных теней, тонких цветовых нюансов художник показывает разнообразные предметы, развешанные на дощатой стене. Виртуозно передана древесина, голубоватые, розовые, желтоватые оттенки которой помогают создать почти реальное ощущение свежего запаха только что выструганного дерева.
Г.Н. Теплов. “Натюрморт с попугаем”, 1737, Государственный музей керамики, усадьба Кусково
Русские натюрморты-“обманки” XVIII века свидетельствуют о том, что художники еще недостаточно умело передают пространство и объемы. Более важно для них показать фактуру предметов, словно перенесенных на холст из реальной действительности. В отличие от голландских натюрмортов, где вещи, поглощенные световой средой, изображены в единстве с ней, в картинах русских мастеров предметы, выписанные очень тщательно, даже мелочно, живут как бы сами по себе, вне зависимости от окружающего пространства.
В начале XIX века большую роль в дальнейшем развитии натюрморта сыграла школа А.Г. Венецианова, выступавшего против строгого разграничения жанров и стремившегося научить своих воспитанников целостному видению натуры.
А.Г.Венецианов. Гумно, 1821-23 г.
Венециановская школа открыла новый для русского искусства жанр — интерьер. Художники показывали различные помещения дворянского дома: гостиные, спальни, кабинеты, кухни, классные комнаты, людские и т.п. В этих произведениях важное место отводилось изображению различных предметов, хотя сам по себе натюрморт почти не интересовал представителей круга Венецианова (во всяком случае, сохранилось очень немного натюрмортов, выполненных учениками знаменитого живописца). Тем не менее, Венецианов призывал своих воспитанников тщательно прорабатывать не только лица и фигуры людей, но и окружающие их вещи.
Предмет в живописи Венецианова не является аксессуаром, он неразрывно связан с остальными деталями картины и часто является ключом к пониманию образа. Например, подобную функцию выполняют серпы в картине “Жнецы” (вторая половина 1820-х, Русский музей, Санкт-Петербург). Вещи в венециановском искусстве кажутся вовлеченными в неспешную и безмятежную жизнь персонажей.
Хотя Венецианов, по всей вероятности, не писал собственно натюрмортов, он включал этот жанр в свою обучающую систему. Художник писал: “Неодушевленные вещи не подлежат тем разнообразным изменениям, кои свойственны предметам одушевленным, они стоят, держатся перед неопытным художником смирно, неподвижно и дают ему время точнее и рассудительнее вникнуть, всмотреться в отношения одной части к другой как в линиях, так в свете и тени самим цветом, кои зависят от места, занимаемого предметами ”.
Конечно, натюрморт играл большую роль и в педагогической системе Академии художеств в XVIII-XIX столетиях (в учебных классах воспитанники делали копии с натюрмортов голландских мастеров), но именно Венецианов, призывавший молодых художников обращаться к натуре, ввел в свою программу первого года обучения натюрморт, составленный из таких вещей, как гипсовые фигуры, посуда, подсвечники, разноцветные ленты, фрукты и цветы. Предметы для учебных натюрмортов Венецианов подбирал так, чтобы они были интересны начинающим живописцам, понятны по форме, красивы по цвету.
В картинах, созданных талантливыми учениками Венецианова, вещи переданы правдиво и свежо. Таковы натюрморты К. Зеленцова, П.Е. Корнилова. В творчестве венециановцев есть и работы, которые по своей сути не являются натюрмортами, но, тем не менее, роль вещей в них огромна. Можно назвать, например, полотна “Кабинет в Островках” и “Отражение в зеркале” Г.В. Сороки, хранящиеся в собрании Русского музея в Санкт-Петербурге.
Г.В. Сорока. “Кабинет в Островках”. Фрагмент, 1844, Русский музей, Санкт-Петербург
Натюрморты в этих произведениях выступают не самостоятельно, а как своеобразно скомпонованные мастером части интерьера, соответствующие общему композиционному и эмоциональному строю картины. Главным связующим элементом здесь является свет, мягко переходящий от одного предмета к другому. Глядя на полотна, понимаешь, насколько интересен окружающий мир художнику, любовно изобразившему каждый предмет, каждую самую мелкую вещицу.
Натюрморт, представленный в “Кабинете в Островках”, хотя и занимает небольшое место в общей композиции, кажется необыкновенно значительным, выделенным благодаря тому, что автор отгородил его от остального пространства высокой спинкой дивана, а слева и справа обрезал рамой. Кажется, что Сорока настолько увлекся лежащими на столе предметами, что почти забыл об остальных деталях картины. Мастер тщательно выписал все: гусиное перо, карандашик, циркуль, транспортир, перочинный ножик, счеты, листы бумаги, свечу в подсвечнике. Точка зрения сверху позволяет рассмотреть все вещи, ни одна из них не загораживает другой. Такие атрибуты, как череп, часы, а также символы “земной суеты” (статуэтка, бумаги, счеты), позволяют некоторым исследователям причислить натюрморт к типу vanitas, хотя такое совпадение чисто случайно, скорее всего, крепостной художник воспользовался тем, что лежало на столе его хозяина.
Известным мастером предметных композиций первой половины XIX столетия был художник И.Ф. Хруцкий, написавший множество прекрасных картин в духе голландского натюрморта XVII века. Среди самых лучших его работ — “Цветы и плоды” (1836, Третьяковская галерея, Москва), “Портрет жены с цветами и фруктами” (1838, Художественный музей Белоруссии, Минск), “Натюрморт” (1839, Музей Академии художеств, Санкт-Петербург).
В первой половине XIX века в России большой популярностью пользовался “ботанический натюрморт”, пришедший к нам из Западной Европы. Во Франции в это время выходили сочинения ботаников с прекрасными иллюстрациями. Большую известность во многих европейских странах получил художник П.Ж. Редуте, который считался “самым прославленным живописцем цветов своего времени”. “Ботанический рисунок” был значительным явлением не только для науки, но и для искусства и культуры. Подобные рисунки преподносились в подарок, украшали альбомы, что таким образом ставило их в один ряд с другими произведениями живописи и графики.
Во второй половине XIX века большое внимание изображению предметов уделял П.А. Федотов. Хотя он не писал собственно натюрмортов, мир вещей, созданный им, восхищает своей красотой и правдивостью.
Предметы в произведениях Федотова неотделимы от жизни людей, они принимают самое непосредственное участие в драматических событиях, изображенных художником.
Глядя на картину “Свежий кавалер” (“Утро после пирушки”, 1846), поражаешься обилию предметов, тщательно выписанных мастером. Настоящий натюрморт, удивляющий своей немногословностью, представлен на знаменитой картине Федотова “Сватовство майора” (1848). Осязаемо реально передано стекло: фужеры на высоких ножках, бутылка, графин. Тончайшее и прозрачное, оно как будто издает нежный хрустальный звон.
Федотов П.А. Сватовство майора. 1848—1849. ГТГ
Федотов не отделяет предметы от интерьера, поэтому вещи показаны не только достоверно, но и живописно тонко. Каждый самый обычный или не слишком привлекательный предмет, занимающий свое место в общем пространстве, кажется удивительным и красивым.
Хотя Федотов не писал натюрмортов, он проявлял несомненный интерес к этому жанру. Чутье подсказывало ему, как расположить тот или иной предмет, с какой точки зрения его представить, какие вещи будут выглядеть рядом не только логически обоснованно, но и выразительно.
Мир вещей, помогающий показывать жизнь человека во всех ее проявлениях, наделяет произведения Федотова особой музыкальностью. Таковы картины “Анкор, еще анкор” (1851-1852), “Вдовушка” (1852) и многие другие.
Во второй половине XIX века жанр натюрморта практически перестал интересовать художников, хотя многие жанристы охотно включали элементы натюрморта в свои композиции. Большое значение приобретают вещи в картинах В.Г. Перова (“Чаепитие в Мытищах”, 1862, Третьяковская галерея, Москва), Л.И. Соломаткина (“Славильщики-городовые”, 1846, Государственный исторический музей, Москва).
Натюрморты представлены в жанровых сценах А.Л. Юшанова (“Проводы начальника”, 1864), М.К. Клодта (“Больной музыкант”, 1855), В.И. Якоби (“Разносчик”, 1858), А.И. Корзухина (“Перед исповедью”, 1877; “В монастырской гостинице”, 1882), К.Е. Маковского (“Алексеич”, 1882). Все эти полотна ныне хранятся в собрании Третьяковской галереи.
К.Е. Маковский. “Алексеич”, 1882, Третьяковская галерея, Москва
В 1870-1880-х годах ведущим жанром в русской живописи оставался бытовой, хотя пейзаж и портрет также занимали важное место. Огромную роль для дальнейшего развития русского искусства сыграли передвижники, стремившиеся показать в своих произведениях правду жизни. Художники стали придавать большое значение работе с натуры и потому все чаще обращались к пейзажу и натюрморту, хотя многие из них считали последний напрасной тратой времени, бессмысленным увлечением формой, лишенной внутреннего содержания. Так, И.Н. Крамской упоминал об известном французском живописце, не пренебрегавшем натюрмортами, в письме к В.М. Васнецову: “Не станет же талантливый человек тратить время на изображение, положим, тазов, рыб и пр. Это хорошо делать людям, имеющим уже все, а у нас дела непочатый угол”.
Тем не менее, многие русские художники, не писавшие натюрмортов, восхищались ими, глядя на полотна западных мастеров. Например, В.Д. Поленов, находившийся во Франции, писал И.Н. Крамскому: “Посмотришь, как тут дело идет, словно по маслу, работает каждый в своем роде, в самых различных направлениях, что кому по душе, и все это ценится и оплачивается. У нас главным образом значение имеет, что сделано, а тут — как сделано. Например, за медный таз с двумя рыбами платят по двадцати тысяч франков, да еще в придачу считают сего медных дел мастера первым живописцем, и, пожалуй, не без резону”.
Побывавший в 1883 году на выставке в Париже В.И. Суриков восторгался пейзажами, натюрмортами и картинами с изображением цветов. Он писал: “Хороши рыбы Гиберта. Рыбья склизь передана мастерски, колоритно, тон в тон замешивал”. Есть в его письме к П.М. Третьякову и такие слова: “А рыбы Жильберта — чудо что такое. Ну совсем в руки взять можно, до обмана написано”.
И Поленов, и Суриков могли бы стать прекрасными мастерами натюрморта, о чем свидетельствуют виртуозно написанные предметы в их композициях (“Больная” Поленова, “Меншиков в Березове” Сурикова).
В.Д. Поленов. “Больная”, 1886, Третьяковская галерея
Большая часть натюрмортов, созданных известными русскими художниками в 1870-1880-х годах, представляет собой произведения этюдного характера, показывающие стремление авторов передать особенности вещей. Некоторые подобные работы изображают необычные, редкие предметы (например, этюд с натюрмортом для картины И.Е. Репина “Запорожцы пишут письмо турецкому султану”, 1891). Самостоятельного значения такие произведения не имели.
Интересны натюрморты А.Д. Литовченко, выполненные как подготовительные этюды к большому полотну “Иван Грозный показывает свои сокровища послу Горсею” (1875, Русский музей, Санкт-Петербург). Художник показал роскошные ткани из парчи, оружие, инкрустированное драгоценными камнями, золотые и серебряные изделия, хранящиеся в царских сокровищницах.
Более редкими в то время были этюдные натюрморты, представляющие обычные бытовые предметы. Такие произведения создавались с целью изучения строения вещей, а также являли собой результат упражнения в живописной технике.
Важную роль натюрморт играл не только в жанровой, но и в портретной живописи. Например, в картине И.Н. Крамского “Некрасов в период „Последних песен” (1877-1878, Третьяковская галерея, Москва) предметы выполняют функцию аксессуаров. С.Н. Гольдштейн, занимавшийся исследованием творчества Крамского, пишет: “В поисках общей композиции произведения он стремится к тому, чтобы воссоздаваемый им интерьер, несмотря на его собственно бытовой характер, способствовал прежде всего осознанию духовного облика поэта, неувядаемого значения его поэзии. И действительно, отдельные аксессуары этого интерьера — тома “Современника”, беспорядочно уложенные на столике у постели больного, лист бумаги и карандаш в его ослабевших руках, бюст Белинского, висящий на стене портрет Добролюбова — приобрели в этом произведении значение отнюдь не внешних признаков ситуации, но реликвий, тесно связанных с образом человека”.
Среди немногочисленных натюрмортов передвижников главное место занимают “букеты”. Интересен “Букет” В.Д. Поленова (1880, Музей-усадьба Абрамцево), по манере исполнения немного напоминающий натюрморты И.Е. Репина. Непритязательный по своему мотиву (мелкие полевые цветы в простой стеклянной вазе), он, тем не менее, восхищает своей свободной живописью. Во второй половине 1880-х годов похожие букеты появятся в живописи И.И. Левитана.
По-иному демонстрирует зрителю цветы И.Н. Крамской. Многие исследователи полагают, что две картины — “Букет цветов. Флоксы” (1884, Третьяковская галерея, Москва) и “Розы” (1884, собрание Р.К. Викторовой, Москва) — были созданы мастером во время работы над полотном “Неутешное горе”.
Два “букета” Крамской продемонстрировал на XII Передвижной выставке. Эффектные, яркие композиции, изображающие садовые цветы на темном фоне, нашли покупателей еще до открытия выставки. Обладателями этих произведений стали барон Г.О. Гинцбург и императрица.
На IX Передвижной выставке 1881-1882 годов внимание публики привлекла картина К.Е. Маковского, названая в каталоге “Nature morte” (теперь она находится в Третьяковской галерее под названием “В мастерской художника”). На большом полотне изображены лежащая на ковре огромная собака и ребенок, тянущийся из кресла к фруктам на столе. Но эти фигуры — всего лишь детали, нужные автору для того, чтобы оживить натюрморт — множество роскошных вещей в мастерской художника. Написанная в традициях фламандского искусства, картина Маковского все же трогает душу зрителя. Художник, увлекшийся передачей красоты дорогих вещей, не сумел показать их индивидуальность и создал произведение, главная цель которого — демонстрация богатства и роскоши.
Все предметы на картине словно собраны для того, чтобы поразить зрителя своим великолепием. На столе лежит традиционный для натюрморта набор фруктов — крупные яблоки, груши и виноград на большом красивом блюде. Здесь же большая серебряная кружка, украшенная орнаментом. Рядом стоит бело-синий фаянсовый сосуд, возле которого располагается богато украшенное старинное оружие. О том, что это мастерская художника, напоминают кисти, помещенные в широкий кувшин на полу. У золоченого кресла — шпага в роскошных ножнах. Пол устилает ковер с ярким орнаментом. Украшением служат и дорогие ткани — парча, отороченная густым мехом, и бархат, из которого сшит занавес. Колорит полотна выдержан в насыщенных оттенках с преобладанием алого, голубого, золотистого.
Из всего вышесказанного ясно, что во второй половине XIX столетия натюрморт не играл существенной роли в русской живописи. Он был распространен лишь как этюд к картине или учебная штудия. Многие художники, исполнявшие натюрморты в рамках академической программы, в самостоятельном творчестве больше к этому жанру не возвращались. Натюрморты писали в основном непрофессионалы, создававшие акварели с цветами, ягодами, фруктами, грибами. Крупные мастера не считали натюрморт достойным внимания и использовали предметы только для того, чтобы убедительно показать обстановку и украсить изображение.
Первые зачатки нового натюрморта можно обнаружить в живописи художников, работавших на рубеже XIX-XX столетий: И.И. Левитана, И.Э. Грабаря, В.Э. Борисова-Мусатова, М.Ф. Ларионова, К.А. Коровина. Именно в то время в русском искусстве натюрморт появился как самостоятельный жанр.
Но это был весьма своеобразный натюрморт, понимаемый художниками, работавшими в импрессионистической манере, не как обычная замкнутая предметная композиция. Мастера изображали детали натюрморта в пейзаже или интерьере, и им была важна не столько жизнь вещей, сколько само пространство, световая дымка, растворяющая очертания предметов. Большой интерес представляют также графические натюрморты М.А. Врубеля, отличающиеся неповторимой самобытностью.
В начале XX века большую роль в развитии русского натюрморта сыграли такие художники, как А.Я. Головин, С.Ю. Судейкин, А.Ф. Гауш, Б.И. Анисфельд, И.С. Школьник. Новое слово в этом жанре сказал и Н.Н. Сапунов, создавший целый ряд картин-панно с букетами цветов.
В 1900-х годах к натюрморту обратилось множество художников самых разных направлений. Среди них были т.н. московские сезаннисты, символисты (П.В. Кузнецов, К.С. Петров-Водкин) и др. Важное место предметные композиции занимали в творчестве таких известных мастеров, как М.Ф. Ларионов, Н.С. Гончарова, А.В. Лентулов, Р.Р. Фальк, П.П. Кончаловский, А.В. Шевченко, Д.П. Штеренберг, сделавшие натюрморт полноправным среди других жанров в русской живописи XX века.
Одно перечисление русских художников, которые в своем творчестве использовали элементы натюрморта заняло бы немало места. Поэтому ограничимся приведенным здесь материалом. Желающие могут ознакомиться более подробно по ссылкам, приведенным в первой части этой серии постов о жанре натюрморта.
Предыдущие сообщения: Часть 1 –
Часть 2 –
Часть 3 –
Часть 4 –
Часть 5 –
И. Машков "Натюрморт" (1930)
Слово «натюрморт» с французского языка переводится как «мёртвая природа» (фр. nature morte).
О натюрморте
Всё, что уже не живёт, не дышит, что сорвано, срезано, но продолжает радовать человека своим существованием – всё это является предметом натюрморта.
Как самостоятельный жанр живописи натюрморт начинает существовать в XVII в. в творчестве голландских и фламандских художников. А раньше он был лишь украшением и выполнял утилитарную функцию.
Ранние натюрморты часто содержали скрытую аллегорию (иносказание), которая выражалась через обыденные предметы, наделённые символическим значением. Иногда в натюрмортах изображали череп, который должен был напоминать о быстротечности жизни и неизбежности смерти.
Аллегорический натюрморт назывался Ванитас
(лат. vanitas , букв.: «суета, тщеславие»). Его композиционным центром традиционно является человеческий череп.
Бартоломеус Брейн Старший (I пол. XVI в.). Ванитас
«Суета сует, – сказал Екклесиаст, – суета сует, - всё суета!».
Виллем Клас Хеда. Ванитас
Череп символизирует бренность человеческой жизни. Курительная трубка – символ быстротечных и неуловимых земных наслаждений. Стекло символизирует хрупкость жизни. Ключи – власть домашней хозяйки, управляющей запасами. Нож напоминает об уязвимости человека и о его смертности. Лист бумаги обычно с нравоучительным (часто пессимистическим) изречением. Например:
Hodie mihi cras tibi – сегодня мне, завтра тебе;
Memento mori – помни о смерти;
Aeterne pungit cito volat et occidit – слава о геройских поступках развеется точно так же, как и сон;
Omnia morte cadunt mors ultima linia rerum – всё разрушается смертью, смерть – последняя граница всех вещей;
Nil omne – всё - это ничего.
Но чаще всё-таки в натюрмортах чувствуется любование художника предметами: кухонной утварью, цветами, фруктами, предметами быта – такие картины заказчики приобретали для украшения интерьеров своих домов.
С середины XVII в. натюрморт в нидерландской живописи получил широкое распространение уже как самостоятельный жанр. И одним из самых первых выделился цветочный натюрморт, особенно в произведениях Амброзиуса Босхарта Старшего и Бальтасара ван дер Аста, а далее продолжал своё развитие в роскошных натюрмортах Яна Давидса де Хема во второй половине XVII в. Популярен цветочный натюрморт и у художников нашего времени.
Тематика натюрмортов обширна: это уже упомянутые цветочные натюрморты, изображение завтраков, сервированных столов, учёных натюрмортов, на которых изображались книги и другие предметы человеческойдеятельности, музыкальные инструменты и др.
Рассмотрим некоторые наиболее известные натюрморты.
Виллем Клас Хеда (1594-1682) «Натюрморт с ветчиной и серебряной посудой» (1649)
Виллем Клас Хеда «Натюрморт с ветчиной и серебряной посудой» (1649)
В этой картине заметно виртуозное мастерство художника в передаче обычных, повседневных предметов быта. Хеда так изображает их, что очевидно, что он сам любуется ими: создаётся ощущения осязаемости каждого из предметов.
На небольшом столе, покрытом богатой тяжёлой скатертью, мы видим лимон и любуемся его янтарной мягкостью, ощущаем аромат свежей ветчины и слышим звон сверкающего серебра. Завтрак окончен, поэтому предметы на столе – в естественном беспорядке.
Серебряная посуда означает земное богатство, ветчина – чувственные радости, лимон – внешнюю красоту, внутри которой скрывается горечь. Картина заключает размышление о том, что следует позаботиться не только о теле, но и о душе.
Натюрморт выдержан в едином коричнево-сером тоне, характерном для всей голландской живописи того времени. Полотно не только красиво, оно ещё и рассказывает о скрытой «тихой жизни» предметов, увиденной внимательным взором художника.
Натюрморт находится в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве.
Поль Сезанн (1830-1906) «Персики и груши» (1895)
Поль Сезанн "Персики и груши" (1895)
Поль Сезанн был крупнейшим французским художником конца XIX в. Испытав влияние импрессионизма, Сезанн противопоставил им свой метод. Он выступил против их стремления следовать в искусстве лишь своему зрительному впечатлению – он был за объективную передачу действительности, основанную на закономерности в природе. Он хотел видеть не изменчивые, а постоянные её качества. Сезанн говорил: «Я хочу вернуть природе вечность». Художник вёл свои творческие поиски через синтез формы и цвета, формы и пространства. Особенно этот поиск прослеживается в его натюрмортах.
Каждый из предметов в данном натюрморте изображён с разной точки зрения. Мы видим стол сверху, скатерть и фрукты – сбоку, столик – снизу, а кувшин – одновременно с разных точек зрения. Сезанн стремится максимально полно показать форму и объём, свойственные персикам и грушам. Его приём основан на оптическом законе: тёплые цвета (красный, розовый, жёлтый, золотистый) кажутся нам выступающими, а холодные (синий, голубой, зелёный) – отступающими в глубь холста.
Форма предметов в натюрмортах Сезанна не зависит от случайного освещения, а становится постоянной, присущей каждому предмету. Поэтому натюрморты Сезанна кажутся монументальными.
Картина находится в Государственном музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве.
Анри Матисс (1869-1954) «Голубая скатерть» (1909)
Анри Матисс «Голубая скатерть» (1909)
Знаменитый французский художник Анри Матисс в зарубежном искусстве XX в. занимает одно из ведущих мест. Но место это особое.
В самом начале XX в. Матисс стал главой первой новой группы в европейской живописи, которое назвали фовизм (от французского «дикий»). Особенностью этого направления была свобода в использовании любого цвета, произвольно выбранного художником, стремление к декоративной красочности. В этом ощущался вызов устоявшимся нормам официального искусства.
Но через некоторое время эта группа распалась, и Матисс более уже не примыкал ни к какому направлению, но избрал свой путь. Своим ясным, жизнерадостным искусством Матиссстремился дать покой измученным душам людей в эмоциональной атмосфере XX в.
В натюрморте «Голубая скатерть» Матисс использует свой любимый композиционный приём: спускающуюся сверху ткань. Материя на переднем плане как бы замыкает пространство полотна, делает его неглубоким. Зритель любуется прихотливой игрой синего орнамента на бирюзовом фоне скатерти, линиями предметов натюрморта. Формы золотистого кофейника, зелёного графина и румяных яблок в вазе художник обобщил, они утратили свою объёмность, а маленькие предметы подчинились ритму ткани, они дополняют красочный акцент картины.
Натюрморт в русской живописи
Натюрморт как самостоятельный жанр живописи появился в России в начале XVIII в., но первоначально он рассматривался как «низший» жанр. Чаще всего он использовался как учебная постановка и допускался лишь в ограниченном понимании как живопись цветов и фруктов.
Но в начале ХХ в. натюрморт в русской живописи получил расцвет и впервые стал равноправным жанром. Художники искали новые возможности в области цвета, формы, композиции натюрморта. Среди русских натюрмористов можно назвать И.Ф. Хруцкого, И.Э. Грабаря, П.П. Кончаловского, И. Левитана, А. Осмеркина, К. Петрова-Водкина, М. Сарьяна, В. Нестеренко и др.
Самым известным натюрмортом П. Кончаловского является его «Сирень».
П. Кончаловский «Сирень» (1939)
П. Кончаловский "Сирень" (1939)
П. Кончаловский в живописи был последователем Сезанна, он стремился выразить праздничность цвета, свойственную русскому народному творчеству, при помощи конструктивности цвета Поля Сезанна. Известность художник получил именно благодаря своим натюрмортам, часто исполненным в стиле, близком кубизму и фовизму.
Его натюрморт «Сирень» полна этим праздничным цветом, радующим глаз и воображение. Кажется, что весенний аромат сирени доносится с полотна.
Гроздья сирени изображены обобщённо, но внутренняя память подсказывает нам очертания каждого цветочка в грозди и оттого живопись Кончаловского кажется реалистичной.
Не менее щедрым в изображении материальности мира, красочности палитры был и современник Кончаловского – И. Машков.
И. Машков «Ягоды на фоне красного подноса» (1910)
В этом натюрморте также буйство красок, умение радоваться каждому мгновению, которое дарит жизнь, потому что каждое мгновение – прекрасно.
Все предметы натюрморта знакомы нам, но чувствуется, что художник любуется щедростью природы, богатством окружающего мира и приглашает нас разделить с ним эту радость.
В. Нестеренко «Отец Отечества» (1997)
Это натюрморт современного художника В. Нестеренко. Тема картины выражена в её названии, а содержание раскрывается в изображении предметов натюрморта – символов императорской власти Петра I . Портрет императора расположен на фоне батальной сцены, которых было много в его жизни. Нет смысла пересказывать все те дела, за которые Петра I называют отцом Отечества. Можно слышать различные мнения о деятельности первого русского императора, но в данном случае художник выражает своё мнение, и это мнение выражено им очень убедительно.
Натюрморт находится в Кремле, в приемной Президента РФ.
