Список русской классики обязательной для прочтения
Не может классика быть всегда актуальной. Любой текст, как писал Эко, может интерпретироваться, а может использоваться. В первом случае - вы принимаете условия игры, заданные автором. Вы интерпретируете текст с точки зрения тех условий и того времени, в котором он был создан. Исследуете его, дабы понять его суть и природу. А при использовании вы вольны давать свою оценку происходящему: критиковать героев, обсуждать их поступки и т. п. Мне ближе вариант использования. Интерпретирование - это скорее для литературных памятников. Потому они и не актуальны. Но пользу и в них можно найти - язык, слог: все это поможет лучше говорить и писать, грамотнее формулировать свои мысли.До многих книг надо дорасти. Не возрастно, а духовно, а это не одно и то же. Даже до многих книг из школьной программы. Вам могут советовать немало книг, но от любого чтива толку не будет, пока не изучим классику. В нашем списке лишь малая толика тех классических произведений, которые строго обязательны к прочтению. Но всё же мы постараемся предложить вам лучшее.
Разумеется, нет «подростков», но мальчики и девочки, а также их тела сексуально по-разному, связанные с ним задания не затрагивают ту же участь. Оба, по своей семейной и социальной ситуации, место, где они живут, также имеют очень разнообразные материальные и культурные ресурсы и очень неравномерно подвержены повышенным рискам, которые отмечаются в начале этого столетия.
Действительно, юность происходит сегодня в контексте кризиса цивилизации. До недавнего времени личность каждого отдельного лица в значительной степени зависела от его семейной линии и от его социальной, религиозной и культурной принадлежности. Некоторые проходящие обряды были пересечены, и тогда жизнь его родителей была воспроизведена. Ускорение изменений в современное время переместило или исчезло во всех рамках, в которых развернулась жизнь. Семейные структуры расстроены. Многие люди отрезаны от своей культуры происхождения, не имея возможности приобрести другую культуру.
"Фауст", Иоганн Гёте
Глупцы довольствуются тем,
Что видят смысл во всяком слове.
Название книги так прочно соединилось с её автором, что многие уверены, что Фауст Гёте - это имя главного героя произведения, а то и его название.
Её стоит прочитать хотя бы для того, чтобы знать, что из себя представляет один из самых цитируемых, уважаемых, восхваляемых и упоминаемых романов в человеческой истории. Любителям мотивации должно понравиться, её здесь хоть отбавляй. Это ведь, дорогая моя, не просто история про то, как обаятельный Сатана приобрел душу у бедняги и трудяги Фауста. Это роман о людях, восставших против прозябания в действительности во имя свободы действия и мысли. Про людей, призванных преобразить мир совместным свободным и разумным трудом.
И уже не возникает смысла в это время конца идеологий полной системы, которая бы говорила о существовании нашего присутствия на земле - по крайней мере, на Западе. Поэтому каждый из нас должен строить смысл своего существования, его личности, своего статуса - особенно в подростковом возрасте, появление которого или, по крайней мере, расширение большей части общества, Давайте не будем забывать: есть общества без подросткового возраста, социальные категории без подросткового возраста; это доступ к среднему образованию, которое происходит в подростковом возрасте и его распространение во времени.
А ещё это кладезь цитат и мудрых изречений, помимо крылатого: "Остановись, мгновенье, ты прекрасно!" И если попытаться понять эту не самую простую книгу, то взамен она одарит тебя глубокой мудростью веков, накопленной господином Гёте и вылившейся чернильным потоком на белые страницы.
"Божественная комедия", Данте Алигьери
Есть сила та, что разумом зовётся.
И взвесить вы способны на весах
Добро и зло.
Сегодня каждый, каждый, испытывает, в поисках смысла, ориентиров, ценностей, пределов, где отсутствуют символические пределы. Со всеми рисками это может повлечь. И во многих странах существует озабоченность по поводу повышения рискованного поведения: все больше подростков проявляют деструктивное и опасное поведение для себя или своих близких, предаваться неудержимым инстинктам. Во Франции в последние годы мы видели появление новых форм насилия, часто коллективных, которые стали сильно территориализованными, что характеризуется ростом женоненавистничества и расизма.
Немыслимое преступление против человечества - утверждать, будто "Божественная комедия" - устаревшее, неактуальное и скучное чтиво. Скучное оно для людей недалёких, устаревшее для невежественных, неактуальное для тупых. Алигьери написал бессмертный опус имени торжества жизни не для того, чтобы какой-нибудь идиот, завидев много букв, начал поносить труд его жизни.
Не важно христианин ты или мусульманин, атеист или верующий - прочитать сей труд должен каждый. А атеист тем более. Не для того, чтобы разобраться, в какой из кругов Ада ты попадёшь, а для того, чтобы научиться различать плохое и хорошее, доброе и злое, достойное от подлого. Истории учеников, реальных и не очень, заставляют задуматься о жизни. Не прийти к Богу, а разобраться в себе.
По крайней мере, многие профессионалы, хотя и не склонны к соблазнению, удивляются степени сексуального насилия, которая знаменует способы говорить о многих подростках. Что не помогает преуменьшить контекст, средства массовой информации, подсоединенные к индустрии роскоши, порнографии и садомазохизма являются неистово «тренд».
Это все причины удивляться роли, которую может играть чтение, в частности, чтению литературных произведений, трансформации деструктивных импульсов, построению сингулярного тождества, другие круги принадлежности, чем те, которые определяются родством, этнической принадлежностью, религией или местностью. Не то, чтобы он мог восстановить мир своего беспорядка или насилия, или достаточно, чтобы привить демократическую или уважительную личность других людей - давайте не будем изобретательны. Но, возможно, иногда способствует тому, что подростки идут на большее количество мысли и меньше насильственных проходов к акту.
Можно описать этот шедевр даже как рецензию к компьютерной игре. "Сюжет интересный, тщательно продуманный до мельчайших подробностей мир". А можно заодно изучить историю Италии времён её самого интересного периода. Как же я люблю это произведение!
Если хотите броситься из окна, - сказал Швейк. - Так идите в комнату, окно я открыл. Прыгать из кухни я бы вам не советовал, потому что вы упадете в сад прямо на розы, поломаете все кусты, и за это вам же придется платить. А из того окна вы прекрасно слетите на тротуар и, если повезет, сломаете себе шею. Если же не повезет, то вы переломаете себе только ребра, руки и ноги, и вам придется платить за лечение в больнице.
Они могут «возиться» со смыслом, что поиск их еще более убедителен, чем для взрослых. Я должен был учить их истории, чтению, письму, арифметике. Это была жестокая и жестокая шутка. В них что-то двигалось. Индейцам пришлось испытать для Америки то, что они сами чувствовали для своей страны происхождения.
И мы все стали индейцами. Классная комната была очищена от мебели. Они установили типе и нарисовали реку на полу. Дети начали медленно избавляться от своих каркасов. Это не учитель-учитель в особо «чувствительном» районе, который пишет эти строки. Это молодая женщина, Мира Ротенберг, которая в годы после Второй мировой войны должна научить тридцати двух молодых еврейских подростков от одиннадцати до тринадцати лет, которых их родители покинули во время войны, чтобы дать им шанс выжить. Они были переведены в Америку после того, как они были собраны какое-то время крестьянами или монахинями.
Йозеф Швейк - это отдельный пласт литературных героев, которые сошли с книжных страниц и зажили собственной жизнью. Ему не нужна литературная история - он и сам ходячий анекдот. Таких героев немного, разве что он, Дон Кихот, и... И, пожалуй, все. Такой анекдотической значимости нет ни у кого. Поэтому некоторые воспринимают "Швейка" как лёгкую, незатейливую историю. Да, она написана шедевральным сатирическим языком, иногда грубым, иногда нелепым. И тем не менее, это невероятно точная и местами даже обидная сатира, обличающая войну, военное руководство и, конечно же, идиотов из общества.
Гашек, личность сколько эпичная, столько же и безумная, создал такого же героя. И несмотря на звание "идиота" благодаря беспощадному издевательству над царящим вокруг бредом, Йозеф Швейк, покуривающий трубку, попивающий пиво и рассказывающий одну историю прекраснее другой, начинает казаться вполне нормальным человеком. Так что если вдруг тебя считают идиотом, прочти сей шедевр, может быть, ты и правда не в себе? А какие здесь точные цитаты: от злободневного: "От стен полицейского управления веяло духом чуждой народу власти", – до жизненного: "Беда, когда человек вдруг примется философствовать - это всегда пахнет белой горячкой". Их можно собирать, вставлять как комментарий к любой новости, и они всегда будут, что называется, в точку.
Они живы, не верят никому. Но даже самый острый рассказ, поэтическая метафора, может дать отголосок собственной ситуации в транспонированной форме. Отголосок того, что происходит в регионах самого себя, что нельзя сказать. И это может открыть пространство, не сходить с ума, вызывая небольшое психическое движение. В этом случае позвольте нам поговорить об индейцах, которых мы стали, научиться делать керамику, читать другие истории или писать себя. Или сравните мифы индейцев с миром той страны, из которой они пришли.
Спустя 50 лет после того, как Мира Ротенберг, молодой колумбийца, Беатрис Хелена Робледо, также читает истории подросткам, немного старше предыдущих. Поступавшие в вооруженный конфликт в своей стране, они видели, как родственники умирают или убивают своих врагов, часто в рукопашном бою. Затем их взяли в плен, или вооруженные группы покинули их, потому что они были больны.
"Детство", Максим Горький
Умереть - не велика мудрость, ты бы вот жить умела!
Здесь могло быть "Детство" Толстого, однако это не главное его произведение, есть другие, более важные и чуткие, которые охарактеризуют графа и жизнь лучше. Ты их и так прочитаешь. А вот с Горьким всё совсем наоборот: не прочтя детство не поймёшь ни самого автора, ни жизнь. Печальное автобиографическое повествование первых лет жизни Горького, которое ты успешно прогулял в средней школе, гораздо лучше объясняют многие вещи. Даже странно: книжные действия происходят в конце 19-го века, а жизнь, люди и людской сволочизм не изменился. Вот про эти вещи Горький, с позиции умудрённого сединами мужика, и пишет. И оторваться невозможно, и поспорить с мнением автора нельзя.
К сожалению, имидж большевистского писателя отторгает от него современных читателей, а зря. "Старуха Изергиль" - это одно из лучших фольклорных произведений в истории, "На дне" - социальных, "Макар Чудра" звучит смешно, ну и, конечно, замечательное "Детство", которое нужно прочесть для себя, а не из уважения к школьной программе и человеку, в честь которого называли улицы и самолёты.
Мы рассказывали мифы и легенды перед картой Колумбии, где находились различные коренные народы, населявшие нашу страну. Когда мы читали и указывали происхождение мифа или легенды, они вспоминали места, реки, деревни, через которые они прошли. Для граждан, живущих в нормальных условиях развития, книга может быть дополнительной дверью, которая открывается; для тех, кто лишен своих основополагающих прав или условий жизни, которые по сути являются людьми по обстоятельствам, книга, возможно, является единственной дверью, которая позволяет им пересечь порог и перейти на другую сторону,.
"Преступление и наказание", Федор Достоевский
Бедность не порок, это истина. Знаю я, что и пьянство не добродетель, и это тем паче. Но нищета, милостивый государь, нищета - порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же - никогда и никто.
«Прыжки с другой стороны»: один думает о Кафке, для которого «писать - это выпрыгнуть из ряда убийц». Один из присутствующих подростков, Хулио, голос которого никогда не слышал, вскакивает на ноги, слушая легенду; он будет указывать на карту региона, в котором он путешествовал, и говорить так, как он не говорил годами.
Что касается той роли, которую литература может играть для подростков, Лесли Каплан также вызвала скачок в качестве акта мысли, настаивая на разрыве, создаваемом художественной литературой, что позволяет нам покинуть репетицию, пройти в другом месте: Уходя лицом к лицу со слишком большой реальностью, каждый может испытывать потребность в ней, но, возможно, подростки даже больше, чем все остальные.
Абсолютно ожидаемое произведение в этом списке, не так ли? И именно из-за этой "ожиданности", из-за его славы, из-за трепета, который вызывает имя автора, читать его стоит. Потому как Достоевский стал моден. И мерзко от того, что многие люди стараются его любить и читать, хотя никаких эмоций у них прочитанное не вызывает. Поэтому ты должна самостоятельно изучить самое культовое произведение мастера и сформировать своё отношение к нему без оглядки на моду и всеобщее почитание.
Ну, разумеется, не только ради этого. Книга действительно интересна и хороша. Автор погружается в психологический процесс преступления, как Жак-Иф Кусто в лоно очередного моря, и выуживает оттуда картины, заставляющие понять преступника, нежели осудить. А какие колоритные и несчастные герои повсюду, даже сложно назвать их второстепенными.
В более общем плане, сублимация, чтение которой в большей или меньшей степени является чтением, - это другой выход, который позволяет нам отделять себя, вводить игру. То, что сказано во многих романах или сказках, где часто с первых страниц, героя увлекает прыжок, полет, инициативное путешествие в другой мир. Приглашение читателя следовать за ним.
Действительно, при прослушивании подростков или мужчин и женщин, которые вспоминают свои воспоминания о чтении этого возраста, вполне понятно, что книга, библиотека, прежде всего, позволяет создавать пространство, тем более там, где нет предела маневр, никакая личная территория, похоже, не оставлена. Если медиаторы знают, как работать, чтобы сделать книги менее страшными, если они работают над запуском мостов, подростки захватят кусочки знаний или историю, которую они собираются прочитать или пойти открывать сами по себе, если они не слишком сильно борются, чтобы расшифровать его.
Но с позиции личного мнения, со многими аспектами можно поспорить, и это правильно, это хорошо: когда книга рождает полемику, это значит, что она обязательна.
"Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский", Мигель де Сервантес Сааведра
Таковы все женщины, - заметил Дон Кихот. - Отличительное свойство их натуры - презирать тех, кто их любит, и любить тех, кто их презирает.
И это уже откроет пространство, в котором отношения будут меньше «карнасцев», как умиротворенных, опосредовано наличием этих культурных объектов. В насильственных условиях часть из них больше не будет удерживаться в заложниках, часть из них будет избегать закона места или ежедневных конфликтов. Иногда были дома дома, но мира не существовало. Чем дальше мы ехали, тем лучше в отпуск, в конце отдела. Библиотека позволила мне дышать, это спасло мне жизнь.
Или для Алисы, которая улетала, читая истории о авиаторах: Никто не рассказывал мне истории. Школа и книги были спокойны, безмятежны и упорядочены, и они останавливались на том, что происходит дома. Это место, время, чтобы перевести дух, где немного перестроить, где можно зарядиться. Где разрабатывать другое самопредставление. Но это не только побег или утешение для тех, кто чувствует себя запертым. Для всех это пространство, созданное чтением, близко к тому, что называется, поскольку Винникотт, переходная область, эта тихая зона, без конфликтов, где ребенок присваивает то, что предлагает его мать нарисовать его эмансипацию, построить себя как предмет; где он начинает воспринимать себя как отдельный, отличный от близких, способный к самостоятельной мысли.
Обрати внимание на цитату. Она была написана за 200 лет до того, как ту же самую мысль в стихотворной форме выразил Александр Сергеевич Пушкин для своего "Евгения Онегина". В самом романе мудрости хоть ложкой греби, главное - вовремя её различить.
Сервантес написал уникальное произведение, в котором есть всё: и посмеяться, и афоризмы выписать, и подумать. Не всем покорится заметно устаревший слог, не всех обрадует масштаб произведения, но те, кто жаждет узнать, почему имя главного героя стало нарицательным, а имя Сервантеса золотыми нитями вплетено в мировую культуру, возможно, начнут смотреть на некоторые вещи под иным углом.
Но преодоление кризиса предполагает найти такое пространство так или иначе. Как пишет Дидье Анзиу, воссоздание переходной области является необходимым условием для отдельного человека, группы, чтобы восстановить свою уверенность в своей собственной преемственности, в своей способности устанавливать связи между собой мир, другие, в его способности играть, символизировать, думать, творить.
Таким образом, чтение является продолжением моментов интерсубъективности, в которой люди формируются с самых ранних дней жизни. Например, когда мать - или человек, который ее представляет, - рассказывает ребенку, который только что указал на птицу: «Да, вы видели красивую птицу, летящую в небе», набросав маленькую история. Или о тех фантазиях, о рассказах, которые она рассказывает, на языке, который отличается от языка непосредственного обозначения вещей, и мы знаем сегодня, как этот язык повествования способствует психическому развитию маленьких детей.
Роман о похождениях совершенно больного человека, написанный сходящим с ума писателем, многими рассматривается как пародия на вышедшие из моды к тому времени рыцарские романы. Но на самом деле великий гений смеётся над обществом, окончательно растерявшим благородство, а последним достойным человеком оказался безумный старик Алонсо Кихано, начитавшийся этих самых романов и пустившийся в странствие на дряхлой кляче, прихватив с собой крестьянина Санчо Пансо - единственный "голос разума" в их слаженной команде.
И это факт текущего наблюдения, эти повествования имеют успокаивающий эффект, создавая очень особое ожидание, что ребенок снова найдет, чтобы послушать историю. Но, в более широком смысле, потребность в повествовании, возможно, делает нашу человеческую специфику. Затем повествование предоставляет почти уникальное средство.
В литературном повествовании, в частности, условные события приобретают смысл в поэтапной, перспективной, эстетической истории. И по тайному порядку, который исходит от него, это немного похоже на то, что хаос внутреннего мира может сложиться. Таким образом, «скачок» чтения - это тот, который позволяет нам перейти к другой реальности, сформулированной, упорядоченной. Тем более, что работа, которая читается, иногда отражает отголосок того, что было невыразимо, освещающее туманную часть себя, в виде психоаналитической проницательности - этих внезапных реализаций, которые сопровождаются ощущение удовольствия, возобновленной энергии.
Что ни имя - то имя нарицательное, что ни фраза - то афоризм. За 400 лет своего существования роман не утратил своей популярности, породив кучу подражателей и гордо нося звание лучшего романа в истории литературы. Да, мы все вышли из гоголевской "Шинели", но прежде мы слезли с сервантесовского Росинанта.
"Лолита", Владимир Набоков
Мы не половые изверги! Мы не насилуем, как это делают бравые солдаты. Мы несчастные, смирные, хорошо воспитанные люди с собачьими глазами, которые достаточно приспособились, чтобы сдерживать свои порывы в присутствии взрослых, но готовы отдать много-много лет жизни за одну возможность прикоснуться к нимфетке.
Роман, перевернувший мировую литературу и сделавший Набокова любимым автором как интеллигенции, так и малообразованных дегенератов, которые книгу не читали, но им очень нравится сама идея: отношения сексуального плана между мужчиной и маленькой девочкой.
А ведь на самом деле Набоков писал про большую любовь, которую в силу некоторых обстоятельств, а именно несовершеннолетия объекта любви, общество порицало. Когда взрослый дяденька начинает сожительствовать с невзрослой девочкой - ничем хорошим это не заканчивается. Дитя ведь растёт, ей становится скучно, и проклятая Лоля перестает ставить во что бы то ни было "любовь с первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда".
Ну и, конечно же, отдельные комплименты бывшему наследнику Бунина. Набоков пишет о запретной теме откровенно, но без явной пошлости. Красивый, богатый язык классического русского литератора даже самые скользкие фрагменты эротического толка описывает так, будто речь идёт о неразделённой любви двух взрослых людей.
Прочти роман, который сильно повлиял на американскую литературную школу и слегка приоткрыл двери недозволенного в массовой литературе.
"Ночь в Лиссабоне", Эрих Мария Ремарк
Никогда мир не кажется таким прекрасным, как в то мгновение, когда вы прощаетесь с ним, когда вас лишают свободы.
"На западном фронте без перемен", "Три товарища" - это, конечно, романы легендарные и до одури классические, но эта история трогает не меньше, в самое сердце. Она про войну, пусть и написана не от лица солдата. Она про потерю, пусть и не боевую. Она про потерю самого дорогого, она про бессилие перед лицом трагедии.
До него нужно дорасти, к нему нужно быть готовым, потому как за легким названием, которое подходит больше для любовной истории, скрывается драма, какую свет не видывал. Она про любовь, но любовь эту раздавила и поглотила война, которая выжгла все в человеческой душе. Отчаянная исповедь человека, потерявшего все, обескураживает даже самого лютого циника. Ты даже думать не хочешь, как бы ты жил, если бы, не дай Бог, оказался на месте рассказчика.
Сам роман построен как рассказ в рассказе, где несчастный на фоне суматохи спокойного Лиссабона рассказывает свою историю Людвигу Керну (кто читал "Возлюби ближнего своего", тот знает этого героя). Эта исповедь должна стать платой за билеты на теплоход с беженцами, а стала чем-то большим. Ремарк своим слогом способен превратить даже сказку про колобка в бестселлер об усталых людях и потерянном поколении. Но здесь он превзошёл самого себя.
"Золотой телёнок", Илья Ильф, Евгений Петров
Женщины любят: молодых, политически грамотных, длинноногих...
Некоторые возмутятся: мол, какого черта в списки классики мы включили нетленку Ильфа и Петрова, а не Гоголя или Чехова? Ведь на фоне, скажем, "Вишневого сада", по которому даже американцы ставят спектакли, что "Золотой телёнок", что "12 стульев" кажутся лёгким чтивом.
Ну, с последним можно поспорить, ведь если роман не знают за рубежом так же хорошо, как "Ревизора", то это не значит, что он хуже. Просто реалии НЭПа трудно объяснить тем же палестинцам. Рассказ, который растаскан на цитаты (как то "Автомобиль - не роскошь, а средство передвижения"), - неужели это не классика? Это классика в квадрате, в кубе! Идеальный, лёгкий, понятный всем, даже 12-летнему ребёнку (в этом возрасте ваш покорный слуга впервые ознакомился с этим чтивом), где что ни фраза - то афоризм, где даже серьёзные моменты поданы максимально иронично. В каком-то смысле это история страны, а в каком-то - диагноз обществу, и, как это часто бывает, описанные в изобилии типажи и характеры не перевелись и в наше время.
Ильф и Петров, талантливейшие журналисты, общаются с читателем крайне иронично и интеллигентно, подбирая такие речевые обороты, что складывается впечатление, будто ты находишься на выступлении стендап-комика, в уютной беседе стебущегося над Карейками, Бендерами, Паниковскими и Шурами Балагановыми.
"Декамерон", Джованни Боккаччо
Кто про что, а мы про свой любимый Ренессанс. Ну куда же без него, если в 14-м веке писали такие шедевры! И, на удивление, сей эпохальный труд читается очень даже легко. Понятно, что модный в ту пору витиеватый слог присутствует в полной мере (уж извините, это не лаконичный Довлатов), но книга всё равно читается очень легко. А главное, она интересная даже спустя столько времени.
Почему-то многие считают, что слово "декамерон" звучит как-то драматично и несёт в себе негативный окрас, а на самом деле название переводится с греческого как "десятиднев", то есть десять дней. И все эти десять дней прекрасные молодые люди, сбежавшие за город от чумы, рассказывают друг другу восхитительные истории, и, как водится, одна история прекраснее другой.
Во время чтения ты начинаешь наслаждаться свободой и раскованностью героев новелл Бокаччо. Никаких рамок, они живут и наслаждаются жизнью. И это прекрасно!
Почему-то, даже сложно объяснить почему, к Декамерону хочется возвращаться снова и снова. Впечатления от его прочтения так же прекрасны, как память о первой любви, первом бокале пива, первой отсидке. И истории, которые рассказывают эти красивые молодые люди, собранные из городского фольклора Флоренции, мифологии и популярных тогда сказок, действительно интересны. И когда спустя почти 700 лет с момента написания этих новелл, ты читаешь "50 оттенков серого", то недоумеваешь, где человечество свернуло не туда?
Вы?а сколько книг из этого списка прочли
1. Михаил Булгаков - мастер и Маргарита.
2. Антуан де Сент-экзюпери - маленький принц.
3. Михаил Булгаков - собачье сердце.
4. лев толстой - война и мир.
5. Федор Достоевский - преступление и наказание.
6. Михаил Лермонтов - герой нашего времени.
7. Илья ильф, Евгений Петров - двенадцать стульев.
8. Александр Пушкин - Евгений Онегин.
9. Габриэль Гарсиа маркес - сто лет одиночества.
10. Антон чехов - рассказы 11. Николай гоголь - мёртвые души.
12. Федор Достоевский - идиот 13. Артур Конан - Дойль - приключения Шерлока Холмса.
14. Илья ильф, Евгений Петров - золотой теленок.
15. лев толстой - Анна Каренина 16. Николай гоголь - вечера на хуторе близ диканьки.
17. Даниель Дефо - Робинзон крузо 18. Эрих мария ремарк - три товарища.
19. Маргарет Митчелл - унесённые ветром.
20. о. Генри - рассказы 21. Марк твен - приключения тома сойера.
22. Уильям Шекспир - Ромео и Джульетта.
23. Александр Дюма - три мушкетера 24. Оскар уайльд - портрет дориана грея.
25. Эрнест Хемингуэй - старик и море 26. Джером д. сэлинджер - над пропастью во ржи.
27. Алан Александр Милн - Винни - пух 28. Кен кизи - пролетая над гнездом кукушки.
29. Стендаль - красное и чёрное 30. Эрих мария ремарк - на западном фронте без перемен.
31. Александр Дюма - граф Монте-кристо.
32. Уильям Шекспир - Гамлет 33. Александр Пушкин - капитанская дочка 34. Льюис кэрролл - Алиса в стране чудес.
35. Мигель Сервантес - дон-кихот 36. Джон Толкиен - властелин колец 37. Джейн Остин - гордость и предубеждение.
38. Марк твен - приключения Гекльберри финна.
39. Иван гончаров - обломов 40. Иоганн Вольфганг фон гёте - Фауст.
41. Федор Достоевский - братья Карамазовы.
42. Александр Грин - алые паруса 43. Иван Тургенев - отцы и дети.
44. Михаил Булгаков - белая гвардия 45. Ричард бах - чайка по имени Джонатан ливингстон.
46. Александр Пушкин - повести Белкина 47. Виктор гюго - собор парижской богоматери.
48. Артур Конан - Дойль - собака баскервиллей.
49. Джордж оруэлл - 1984 50. Джек Лондон - Мартин иден 51. Джером к. Джером - трое в лодке, не считая собаки.
52. Борис Пастернак - доктор Живаго.
53. Шарлотта Бронте - Джейн эйр 54. Эрих Мария ремарк - триумфальная арка 55. Рэй Брэдбери - 451 градус по Фаренгейту 56. Аркадий и Борис Стругацкие - пикник на обочине 57. Аркадий и Борис Стругацкие - понедельник в субботу начинается.
58. Михаил Шолохов - тихий Дон 59. Жюль верн - дети капитана гранта.
60. Станислав Лем - солярис 61. Александр грибоедов - горе от ума.
62. Роберт Льюис Стивенсон - остров сокровищ.
63. Гомер - одиссея 64. Джек Лондон - белый клык 65. Аркадий и Борис Стругацкие - трудно богом быть.
66. Жюль Верн - таинственный остров.
67. Иван Бунин - тёмные аллеи.
68. Ричард бах - иллюзии.
69. Владимир Набоков - Лолита.
70. Стендаль - пармская обитель.
71. Гомер - илиада 72. Фрэнсис Скотт фицджеральд - великий гэтсби.
73. Джованни Боккаччо - декамерон.
74. Пауло Коэльо - алхимик 75. Борис Акунин - приключения эраста фандорина.
76. Вениамин Каверин - два капитана.
77. Теодор Драйзер - американская трагедия.
78. Эмили Бронте - грозовой перевал.
79. Харпер ли - убить пересмешника.
80. Эрнест Хемингуэй - прощай оружие.
81. Умберто Эко - имя розы 82. Ярослав Гашек - похождения бравого солдата швейка во время мировой войны.
83. Франц Кафка - процесс 84. Николай гоголь - Тарас Бульба.
85. Этель Лилиан Войнич - овод 86. Колин маккалоу - поющие в терновнике 87. Эрнест Хемингуэй - праздник, который всегда с тобой 88. Курт воннегут - бойня номер пять, или крестовый поход детей.
89. Ричард бах - единственная.
90. Джеймс клавелл - сегун.
91. Андрей Платонов - котлован 92. Толстой - хаджи Мурат лев.
93. Виктор Гюго - отверженные 94. Элинор портер - поллианна 95. Жорж Санд - Консуэло 96. Ричард бах - мост через вечность 97. Астрид линдгрен - Пеппи длинныйчулок 98. Эрих Мария ремарк - жизнь взаймы 99. Вольтер - Кандид, или оптимизм 100. Джеймс джойс - Улисс больше интересных книг в Психологии!
